Авва дорофей о смирении. Храм Святой Троицы в Хохлах. Священное Писание о добродетели

Преподобный авва Дорофей в начале своего поучения о смирении полагает, как бы краеугольный камень в основание здания, следующее изречение одного из святых старцев: “Прежде всего нужно нам смиренномудрие, и мы должны быть готовы против каждого слова, которое услышим, сказать «прости»: потому что смиренномудрием сокрушаются все стрелы врага и сопротивника” . В отвержении оправдания, в обвинении себя и в прошении прощения при всех тех случаях, при которых в обыкновенной мирской жизни прибегают к оправданиям и умножают их, заключается великая таинственная купля святого смирения. Ее держались и ее завещавают все святые Отцы. Это делание странно при поверхностном взгляде на него, но самый опыт не замедлит доказать, что оно исполнено душевной пользы, и истекает из Само-Истины, Христа. Господь наш отверг оправдания, не употребив их пред человеками, хотя и мог явить пред ними во всем величии Свою Божественную правду, а фарисеям сказал: «Вы есте оправдающе себе пред человеки, Бог же весть сердца ваша: яко еже есть в человецех высоко, мерзость есть пред Богом» (Лк.16 :15 ) . «Се отрок Мой , - возвещает о Господе пророк Ветхого Завета, - Его же изволих; возлюбленный Мой, Нань же благоволи душа Моя; положу Дух Мой на Нем, и суд языком возвестит; не преречет, ни возопиет, ниже услышит кто на распутиих гласа Его» (Мф.12 :18-19 ; Ис.42 :1-2 ) . «Христос пострада по нас , - свидетельствует Апостол Нового Завета о точном исполнении пророчества, - нам оставль образ, да последуем стопам Его, Иже укоряем противу не укоряше, стражда не прещаше: предаяше же Судящему праведно» (1Пет.2 :21, 23 ) . Итак, если мы, повинные в бесчисленных грехах, пришли в монастырь, чтоб претерпеть распятие за грехи наши одесную Спасителя нашего, то признаем благовременно всякую скорбь, какая бы ни встретилась с нами, праведным воздаянием за грехи наши и справедливым наказанием за них. При таком настроении прошение прощения при всяком представившемся случае будет действием правильным, логичным. “Словооправдание не принадлежит к жительству христианскому”, сказал святой Исаак Сирский . Преподобный Пимен Великий говаривал: “Мы впадаем во многие искушения, потому что не сохраняем чина, подобающего имени нашему. Не видим ли, что жена хананейская приняла данное ей название, и Спаситель утешил ее (Мф.15 :27 и след.) . Так же Авигея сказала Давиду: «во мне неправда моя» (1Цар.25 :24 ) , и Давид, услышав это, возлюбил ее. Авигея есть образ души, а Давид - Бога: если душа обвинит себя пред Господом, Господь возлюбит ее”. Великого опросили: что значит «высокое» (Лк.16 :15 ) . Он отвечал: “Оправдания. Не оправдывай себя, и обретешь покой” . Не оправдывающий себя руководствуется смиренномудрием, а оправдывающий - высокомудрием. Патриарх александрийский Феофил посетил однажды Нитрийскую гору. Гора та была местопребыванием многочисленного иноческого общества, проводившего жительство безмолвников. Авва горы был муж великой святости. Архиепископ спросил его: “Что, отец, по твоему мнению всего важнее на пути монашества?” Авва отвечал: “Постоянное обвинение и осуждение самого себя”. Архиепископ на это сказал: “Так! Нет иного пути, кроме этого” .

Заключу мое убогое учение о смирении прекрасным учением преподобного Иоанна Пророка об этой добродетели. “Смирение состоит в том, чтоб ни в каком случае не почитать себя за нечто, во всем отсекать свою волю, повиноваться всем, без смущения переносить то, что постигнет нас отвне. Таково истинное смирение, в котором не находит места тщеславие. Смиренномудрый не должен выказывать свое смирение «смиреннословием», но довольно для него говорить «прости меня», или «помолись о мне». Не должно также самому вызываться на исполнение низких дел: это, как и первое (то есть смиреннословие), ведет к тщеславию, препятствует преуспеянию, и более делает вреда, нежели пользы; но когда повелят что, не противоречить, а исполнить с послушанием, - это приводит в преуспеяние” .

Ученик . Неужели употребление смиренных слов, называемое смиреннословием, душевредно? Кажется оно очень приличествует монаху, и очень назидает мирских людей, которые приходят в умиление, слыша смиреннословие монаха.

Ученик . Какое различие между смиренномудрием и смирением?

Старец . «Смиренномудрие» есть образ мыслей, заимствованный всецело из Евангелия, от Христа. «Смирение» есть сердечное чувство, есть залог сердечный, соответствующий смиренномудрию. Сначала должно приобучаться к смиренномудрию; по мере упражнения в смиренномудрии, душа приобретает смирение, потому что состояние сердца всегда зависит от мыслей, усвоившихся уму. Когда же делание человека осенится Божественною благодатию, тогда смиренномудрие и смирение в изобилии начнут рождать и усугублять друг друга, при споспешестве споспешника молитвы - плача.

Ученик . Объясни опытами, каким образом от смиренномудрия рождается смирение, и обратно?

Старец . У меня был коротко знакомый инок, подвергавшийся непрестанно различным скорбям, которыми, как он говорил, Богу благоугодно было для него заменить духовного старца. Несмотря на постоянные скорби, я видел инока почти всегда спокойным, часто радостным. Он занимался Словом Божиим и умною молитвою. Я просил его открыть мне для пользы души моей, в чем он почерпал для себя утешение? Он отвечал: утешением моим я обязан милости Божией и писаниям святых Отцов, к которым дана мне любовь с детства моего. При нашествии скорбей иногда я повторяю слова разбойника, исповедовавшего с креста своего праведность суда Божия в суде человеческом, и этим исповеданием вошедшего в познание Спасителя. Говорю: «Достойная по делом моим приемлю:... помяни мя, Господи во царствии Твоем» (Лк.23 :41-42 ) . С этими словами изливаются мир и спокойствие в сердце. В другое время противопоставлял я помыслам печали и смущения слова Спасителя: «Иже не приимет креста своего, и в след Мене грядет, несть Мене достоин» (Мф.10 :38 ) ; тогда смущение и печаль заменялись миром и радостью. Прочие подобные изречения Священного Писания и святых Отцов производят такое же действие. Повторяемые слова «Слава Богу за все» или «да будет воля Божия» со всею удовлетворительностью действует против очень сложной скорби. Странное дело! Иногда от сильного действия скорби потеряется вся сила души; душа как бы оглохнет, утратит способность чувствовать что-либо: в это время начну вслух, насильно и машинально, одним языком, произносить «Слава Богу», и душа, услышав славословие Бога, на это славословие как бы начинает мало-помалу оживать, потом ободрится, успокоится и утешится. Тем, которым попускаются скорби, невозможно бы было устоять в них, если бы не поддерживала их тайно помощь и благодать Божия. Опять: без скорби человек не способен к тому таинственному, вместе существенному утешению, которое дается ему соразмерно его скорби, как и Псалмопевец сказал: «По множеству болезней моих в сердце моем, утешения Твоя возвеселиша душу мою» (Пс.93 :19 ) . Однажды устроен был против меня опасный ков. Узнав о нем, и не имея никаких средств к отвращению его, я ощутил печаль до изнеможения. Прихожу в свою келлию, и, едва произнес вспомнившиеся мне слова Спасителя: «Да не смущается сердце ваше: веруйте в Бога, и в Мя веруйте» (Ин.14 :1 ) , как печаль исчезла; вместо нее объяла меня неизъяснимая радость, я должен был лечь на постель, и весь день был как упоенный, а в уме повторялись слова, изливая утешение в душу: «в Бога веруйте и в Мя веруйте» . Причина сердечного смущения - неверие; причина сердечного спокойствия, сердечного благодатного мира - вера. При обильном действии веры, все существо человека погружается в духовное утешительнейшее наслаждение священным миром Христовым, как бы пропитывается и переполняется этим ощущением. Упоенное им, оно делается нечувствительным к стрелам смущения. Справедливо сказали Отцы, что “вера есть смирение” , что “веровать - значит пребывать в смирении и благости” . Такое понятие о вере и смирении доставляется святыми опытами правильной монашеской жизни.

В иное время попускается скорби томить душу в течение продолжительного времени. Однажды от внезапной скорби я почувствовал как бы нервный удар в сердце, и три месяца пробыл безвыходно в келлии, потрясаемый нервною лихорадкою. “Бог творит присно с нами великая же и неисследованная, славная же и ужасная” . Нам надо понять, что мы - создания Его, находящиеся в полной Его власти, а потому в совершенной покорности, “сами себе, друг друга и весь живот наш Христу Богу предадим” . Не остановлюсь поведать тебе и следующий замечательный случай, несколько объясняющий действие смирения прямо из сердца, без предварительной мысли смиренномудрия. Однажды я был подвергнут наказанию и бесчестию. Когда меня подвергли ему, внезапно ощутил я жар во всем теле моем и при нем какую-то необъяснимую словами мертвость, после чего вдруг запылало из сердца желание получить всенародное посрамление и заушение от палача на площади за грехи мои. При этом выступил румянец на лице; несказанная радость и сладость объяли всего; от них я пребывал в течение двух недель в восторге, как бы вне себя. Тогда я понял с ясностью и точностью, что святое смирение в мучениках, в соединении с Божественною любовью, не могло насытиться никакими казнями. Мученики принимали лютые казни, как дары, как прохладное питие, утолявшее возгоравшуюся в них жажду смирения . Смирение есть неизъяснимая благодать Божия, непостижимо постигаемая одним духовным ощущением души.

Ученик . Ты обещал мне объяснить, каким образом израбатывается смирение молитвою?

Старец . Союз смирения с молитвою очень ясно изложен преподобным аввою Дорофеем. “Непрестанное упражнение в молитве, - говорит Святой, - противодействует гордыне. Очевидно: смиренный и благоговейный, зная, что невозможно совершить никакой добродетели без помощи и покрова Божиих, не престает неотступно молиться Богу, чтоб сотворил с ним милость. Постоянно молящийся Богу, если сподобится сделать что-либо должное, знает при посредстве Кого это сделано им, и не может превознестись или приписать своей силе, но приписывает Богу все свои исправления, Его благодарит непрестанно, и Ему молится непрестанно, трепеща, чтоб не лишиться помощи Свыше, чтоб не обнаружилась таким образом его собственная немощь. Он молится от смирения” . Если кто, при молитве своей, сподобляется умиления, которое рождается от внимательной молитвы, тот опытно знает, что именно в драгоценные минуты умиления являются в нем помыслы смиренномудрия, преподающие ощущение смирения. Особливо совершается это тогда, когда умиление сопровождается слезами. Чем чаще приходят времена умиления, тем чаще делатель молитвы бывает слышателем таинственного учения о смирении, тем глубже это учение проникает в его сердце. Постоянное умиление содержит душу в постоянном смирении, в настроении непрестанных молитвы и богомыслия. Святые Отцы замечают, что в противоположность тщеславию, которое разносит помыслы человека по вселенной, смирение сосредотачивает их в душе; от бесплодного и легкомысленного созерцания всего мира переводит к многоплодному и глубокому самовоззрению, к мысленному безмолвию, к такому состоянию, какое требуется для истинной молитвы, и которое производится внимательною молитвою Изречение преподобного Пимена Великого. Скитский Патерик.

Шестая утренняя молитва.

Последнее прошение на великой ектении.

Житие святых мучеников Тимофея и Мавры. Четьи-Минеи, 3 мая. Чудное житие! На всем поприще подвига своего мученики не преставали исповедовать, что мученичество служит для них очищением грехов. Осененные Святым Духом, они с жаждою принимали это очищение. Обилие смирения соединено было в них с обилием любви вышеестественной. Когда Мавру вели на распятие, - мать ее остановила ее, рыдая о ней. Но мученица, исторгшись из рук матери, поспешила к кресту, сказав матери: “Зачем отвлекаешь меня от креста, не давая мне скорее насладиться Господом моим в подобии смерти Его”.

Поучение 2

Святой Исаак. Слово 48.

оно сделает тебя святым; желаешь ли стать совершенным? оно - путь совершенных.

Господь наш верхом всех добродетелей называет любовь, но кто же богат любовью, как не смиренный? Смирением приобретается как любовь, так и надежда и вера.

Смирение делает пост истинным постом, оно охраняет девственников, придает ценность милостыне, делает жертву угодной Богу.

Ты хочешь стоять высоко? Возлюби смирение: оно без усилий делает человека праведным.

Святитель Иоанн Златоуст
Как при наступлении света удаляется тьма, так смирение изгоняет всякий гнев и горечь.

Преподобный Исаак Сирин
За смиренномудрием следует скромность и собранность в себе, то есть целомудрие чувств… беспрестанное безмолвие и обвинение себя в неведении.

Кто в сердце своем приобрел смирение, тот стал мертв для мира и, умерев для мира, умер для страстей.

Преподобный Иоанн Лествичник
Блаженно и преблаженно святое смирение, ибо оно как юным, так и состарившимся подает твердость в покаянии.

Преподобный авва Дорофей
Смирение избавляет человека от многих зол и покрывает его от великих искушений.

Смирение успокаивает нервы, укрощает движение крови, уничтожает мечтательность, умерщвляет жизнь падения, оживляет жизнь во Христе Иисусе.

Сознание своей греховности, сознание своей немощи, своего ничтожества - необходимое условие для того, чтобы молитва была милостиво принята и услышана Богом.

Послушание, самоотвержение и смирение суть те добродетели, на, которых зиждется преуспеяние и молитва.

Питаясь святой пищей смирения, можно пребывать в святом доме терпения, когда же недостает этой пищи, то душа исходит из дома терпения.

Смирение возвело Господа на Крест, и учеников Христовых смирение возводит на крест, который есть святое терпение, непостижимое для плотских умов…

Смирение никогда не гневается, не человекоугодничает, не предается печали, ничего не страшится.

Из совершенного смирения и из совершенной покорности воле Божией рождается чистейшая святая молитва.

Трезвение есть истинное смирение, сосредоточившее надежду свою в Боге, отрекшееся от всякой самонадеянности и от надежды на людей.

Вера заключается в том, чтобы пребывать в смирении и творить милость.

Смирение есть Христов образ мыслей и тот сердечный залог, которым умерщвляются в сердце и извергаются из него все страсти.

Смирением очищаются грешные

Преподобный Антоний Великий
Люби смирение: оно покроет тебя от грехов.

Святитель Василий Великий
Смиренномудрие часто спасает и того, кто сделал многие и великие грехи.

Преподобный Ефрем Сирин
Если нуждаемся в милосердии, то прибегнем к смиренномудрию, чтобы смиренномудрием привлечь на себя щедроты Господни.

Грешник, если приобретает смирение, делается праведником.

Смирением человек более угождает Богу, чем жертвами и приношениями. Благодаря смирению праведные достигают совершенства, кающихся приемлет Бог, грешники примиряются с Ним, оправдываются виновные.

Ревностно упражняйся в смирении, потому что им уплатишь все свои долги, исправишься от всех погрешностей.

Смирением очищаются грешные, оправдываются виновные, возвращаются на истинный путь заблудшие, спасаются погибшие.

Святитель Иоанн Златоуст
Если ты носишь на совести великое бремя грехов и при этом признаешь себя последним из всех, ты будешь иметь великое дерзновение перед Богом.

Если грешник (мытарь) посредством смиренной молитвы сделался праведным, то представь, сколь велик будет праведник, если научится возносить такую молитву.

Преподобный Иоанн Лествичник
Если сила Господня в немощи совершается, то Господь отринет несмиренного делателя.

Бог не закрывает двери Своего милосердия для тех, кто стучит со смирением.

Без смирения - тщетны труды и добродетели несовершенны

Преподобный Исаак Сирин
Что соль для пищи, то смирение для всякой добродетели.

Преподобный авва Дорофей
Ни самый страх Божий, ни милостыня, ни вера, ни воздержание, ни другая какая-либо добродетель не может быть совершенна без смиренномудрия.

Преподобный Ефрем Сирин
Кто без смирения совершает бдение и молитву, тот не лучше предающегося долгому сну, а молитва смиренного, даже если он и дольше спит,- благоухающее кадило перед Богом.

Епископ Игнатий (Брянчанинов)
Недостаток смирения, от которого недуг фарисейства, крайне препятствует духовному преуспеянию.

Без послушания Церкви нет смирения, без смирения нет спасения.

Вне неуклонного послушания Церкви нет ни истинного смирения, ни истинного духовного разума; там обширная область, темное царство лжи и производимого ею самообольщения.

Без добродетели смирения не могут быть истинными и богоугодными все прочие добродетели. Чтобы мы усвоили себе смирение, попускаются нам различные напасти: от демонов, от людей, от многообразных лишений, от извращенного и отравленного грехом нашего естества.

Святитель Василий Великий
Во всем, что ни сделано нами доброго, причины успеха душа должна приписывать Богу, нимало не думая, что она в чем-либо добром успевала собственной силой, ибо таким расположением обычно порождается в нас смиренномудрие.

Святитель Иоанн Златоуст
Нельзя иначе сделаться смиренным, как любовью к Божественному и презрением к настоящему.

Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин
Смирение нельзя приобрести без нищеты (то есть без отвержения мира, всех богатств и ненужных вещей, без нестяжательности). Без нее никак невозможно приобрести ни готовности к повиновению, ни силы терпения, ни спокойствия кротости, ни совершенства любви, без которых сердце наше вовсе не может быть жилищем Святого Духа.

Преподобный Исаак Сирин
Умаляй себя во всем перед всеми людьми, и будешь возвышен над князьями века сего.

В какой мере человек умножает молитвы, в такой смиряется сердце.

Преподобный Иоанн Лествичник
Путь к смирению - послушание и правота сердца, которые естественно сопротивляются возношению.

Преподобный авва Дорофей
Каждый молящийся Богу: «Господи, дай мне смирение» должен знать, что просит у Бога, чтобы Он послал ему кого-нибудь, кто оскорбит его. Итак, когда кто-либо оскорбляет его, то он и. сам должен досадить себе и уничижить себя мысленно, чтобы в то время, когда другой смиряет его извне, он сам смирял себя внутренне.

Один святой старец, которому во время болезни брат наливал вместо меда очень вредное для него льняное масло, ничего не говорил брату, ел молча и в первый, и во второй раз. Он нисколько не укорил служившего ему брата, не сказал, что тот небрежен, никаким словом не опечалил его. Когда же брат узнал, что он перепутал масло с медом, то начал скорбеть: «Я убил тебя, авва, и ты возложил этот грех на меня тем, что промолчал». На это старец с великой кротостью ответил: «Не скорби, чадо, если бы Богу было угодно, чтобы я ел мед, ты налил бы мне меду».

Преподобный Никодим Святогорец
Для стяжания смирения постарайся с любовью принять всякие неудовольствия и скорби, как родных сестер, и всячески избегать славы и почестей, больше желая быть всеми унижаемым и никому не известным и ни от кого не получать помощи и утешения, кроме одного Бога. Утверди в сердце своем, убедясь в благотворности его, такой помысел, что Бог есть единое твое благо и единое твое убежище, а все другое - только терния, которые, если вложишь их в сердце, причиняют смертоносный вред. Если же случится тебе потерпеть от кого посрамление, не печалься о том, но переноси это с радостью, в уверенности, что тогда Бог с тобою. И не желай другой чести и не ищи ничего другого, как страдать за любовь к Богу и за то, что служит к наибольшей для Него славе.

Преподобный Антоний Великий
Будь готов отвечать на всякое слово, которое услышишь: «Прости меня», потому что смирение разрушает все козни врагов.

Люби труд, нищету, странничество, злострадание и молчание, потому что они сделают тебя смиренным. За смирение же прощаются все грехи.

Сын мой! Прежде всего не вменяй себе ничего; из этого рождается смирение.

Не страшись бесчестий, наносимых людьми.
Не завидуй тому, кто преуспевает при посредстве неправд, но считай всех людей выше себя, и Сам Бог будет с тобой.

Обесчещенный, не возненавидь обесчестившего, скажи сам себе: я достоин того, чтобы все братия осыпали меня бесчестиями.

Находясь в обществе братии, сохраняй молчание. Если понадобится сказать им о чем-либо, скажи кротко и со смирением.

Люби бесчестия больше, чем почести, люби телесные труды больше, чем успокоение тела, люби ущерб в стяжаниях мира сего больше, чем приобретение.

Во всем храни смирение: в наружности, в одеждах, в сидении, стоянии, хождении, лежании, в келлии и в принадлежностях ее. Во всем жительстве своем усвой себе обычай нищеты. Не тщеславься ни в речах, ни в славословии и песнопениях, приносимых Богу. Когда случится быть с ближним, слова твои да не будут растворены хитростью, коварством и обманом.

Знай, смирение состоит в том, чтобы ты считал всех людей лучше тебя и был удостоверен в душе твоей, что ты более всех обременен грехами. Голову держи опущенной, и язык твой да будет всегда готов сказать укоряющему тебя: «Прости меня». Предметом же постоянного размышления твоего да будет смерть.

Епископ Игнатий (Брянчанинов)
Речь идет о том, чтобы не признавать за собой какую-либо добродетель и достоинство. Признание за собой добродетелей и достоинств - пагубное самообольщение, называемое… мнением. Мнение отчуждает людей, зараженных им, от Искупителя.

Желающий приобрести смирение должен с тщательностью исполнять все заповедания Господа нашего Иисуса Христа. Делатель Евангельских заповедей может прийти к познанию своей собственной греховности и греховности всего человечества…

В отвержении оправдания, в обвинении себя и в прошении прощения при всех тех случаях, при которых в… мирской жизни прибегают к оправданиям… заключается великая таинственная купля смирения.

Не трудись над разбором, кто прав и кто виноват - ты или ближний твой, постарайся обвинить себя и сохранить мир с ближним при посредстве смирения.

Господь воспретил мщение, которое было установлено Моисеевым Законом и которым за зло воздавалось равным злом. Оружие, данное Господом против зла,- смирение.

Хочешь ли стяжать смирение? Исполняй Евангельские заповеди, вместе с ними… (обретешь) святое смирение, то есть свойство Господа нашего Иисуса Христа.

Глубокое и точное познание падения человеческого весьма важно для подвижника Христова; только из этого познания, как бы из самого ада, он может молитвенно, в истинном сокрушении духа, воззвать к Господу.

Смириться - значит осознать свое падение, свою греховность, по причине которых человек сделался существом отверженным, лишенным всякого достоинства.

Будем удостаивать себя ада, чтобы Бог удостоил нас Неба.

Покорите ум ваш Христу. Когда ум покорится Христу, то не будет оправдывать ни себя, ни сердце.

Требование от себя неизменяемости и непогрешимости - требование несбыточное в этом преходящем веке! Неизменяемость и непогрешимость свойственны человеку в Будущем Веке, а здесь мы должны великодушно переносить немощи ближних и свои немощи.

Изменяемость (наша) научает нас самопознанию, смирению, научает прибегать непрестанно к помощи Божией…

Воспоминание о смерти сопутствует смиренномудрому на пути земной жизни, наставляет его действовать на земле для вечности и… самые действия его воодушевляет особенной благотворностью.

Евангельские заповеди научают инока смирению, а крест совершенствует его в смирении.

Однажды блаженный Антоний молился в своей келлии, и был к нему глас: «Антоний! ты еще не пришел в меру кожевника, живущего в Александрии». Услышав это, старец встал рано утром и, взяв посох, поспешно пошел в Александрию. Когда он пришел к указанному ему мужу, тот крайне удивился, увидев у себя Антония. Старец сказал кожевнику: «Поведай мне дела твои, потому что для тебя пришел я сюда, оставив пустыню». Кожевник отвечал: «Не знаю за собою, чтобы я сделал когда-либо и что-либо доброе. По этой причине, вставая рано с постели моей, прежде нежели выйду на работу, говорю сам себе: „Все жители этого города, от большого до малого, войдут в Царство Божие за добродетели свои, а я один пойду в вечную муку за грехи мои“. Эти же слова повторяю в сердце моем прежде чем лягу спать». Услышав это, блаженный Антоний отвечал: «Поистине, сын мой, ты как искусный ювелир, сидя спокойно в доме твоем, стяжал Царство Божие. А я, хотя всю жизнь провожу в пустыне, не стяжал духовного разума, не достиг в меру сознания, которое ты выражаешь словами твоими». Отечник. Глубина смирения есть и высота преуспеяния. Нисходя в бездну смирения, восходим на Небо. Покушающийся взойти на Небо без посредства смирения низвергается в бездну самомнения и погибели.

Преподобный Макарий Великий
Совершенство доставляется тем, что никого не осуждаем ни в чем малейшем, а осуждаем только себя, и что претерпеваем досаждения (оскорбления).

Преподобный Григорий Синаит
Есть семь взаимно обусловленных деланий и расположении, вводящих и направляющих к богоданному смирению: молчание, смиренные мысли о себе, смиренные слова, смиренное одеяние, сокрушение, самоуничижение и желание во всем видеть себя последним. Молчание рождает смиренные мысли о себе. От смиренных мыслей о себе рождаются три вида смирения: смиренные слова, смиренные и бедные одежды и самоуничижение. Эти три вида рождают сокрушение, происходящее от попущения искушений и называемое промыслительным… Сокрушение легко заставляет душу чувствовать себя ниже всех, самой последней, превзойденной всеми. Два же эти вида приносят совершенное и богодарованное смирение, которое именуется силой и совершенством добродетелей. Оно-то и приписывает Богу добрые дела… Смирение приходит так: когда человек, предоставленный самому себе, бывает побежден и порабощен всякой страстью и помыслом, и, побеждаемый вражеским духом, не находит помощи ни от дел, ни от Бога и ни от чего другого и уже готов впасть в отчаяние, тогда он смиряется во всем, сокрушается, начинает считать себя хуже и ниже всех, даже хуже самих бесов, как подверженный их власти и ими побеждаемый. Вот это и есть промыслительное смирение…

_____________________________________________________________

Если мы будем непрестанно смотреть на грех свой, если будем стараться о том, чтоб усмотреть его подробно: то не найдем в себе никакой добродетели, не найдем и смиренномудрия.

Истинным смирением прикрывается истинная, святая добродетель: так закрывает целомудренная дева покрывалом красоту свою; так закрывается Святая Святых завесою от взоров народа.

Истинное смиренномудрие - характер евангельский, нрав евангельский, образ мыслей евангельский.

Истинное смирение - Божественное таинство: оно недоступно для постижения человеческого. Будучи высочайшею премудростью, оно представляется безумством для плотского разума.

Божественное таинство смирения открывает Господь Иисус верному ученику Своему, непрестанно приседящему у ног Его и внимающему Его животворящим глаголам. И открытое, оно пребывает сокровенным: оно неизъяснимо словом и языком земным. Оно для плотского разума непостижимо; непостижимо постигается разумом духовным, и, постиженное, пребывает непостижимым.

Смирение - жизнь небесная на земле.

Благодатное, дивное видение величия Божия и бесчисленных благодеяний Божиих человеку, благодатное познание Искупителя, последование Ему с самоотвержением, видение погибельной бездны, в которую ниспал род человеческий, - вот невидимые признаки смирения, вот первоначальные чертоги этой духовной палаты, созданной Богочеловеком.

Смирение не видит себя смиренным. Напротив того оно видит в себе множество гордости. Оно заботится о том, чтоб отыскать все ее ветви; отыскивая их, усматривает, что и еще надо искать очень много.

Преподобный Макарий Египетский, нареченный Церковью Великим, за превосходство своих добродетелей, особливо за глубокое смирение, Отец знаменоносный и Духоносный, сказал в своих возвышенных, святых, таинственных беседах, что самый чистый и совершенный человек имеет в себе нечто гордое (Беседа 7, гл.4).

Этот угодник Божий достиг высшей степени христианского совершенства, жил во времена, обильные святыми, видел величайшего из святых иноков Антония Великого, - и сказал, что он не видел ни одного человека, который бы вполне и в точном смысле слова мог быть назван совершенным (Беседа 8, гл.5).

Ложное смирение видит себя смиренным: смешно и жалостно утешается этим обманчивым, душепагубным зрелищем.

Сатана принимает образ светлого Ангела; его апостолы принимают образ Апостолов Христовых (2Кор. 9:13-15); его учение принимает вид учения Христова; состояния, производимые его обольщениями, принимают вид состояний духовных, благодатных: гордость его и тщеславие, производимые ими самообольщение и прелесть принимают вид смирения Христова.

Ах! куда скрываются от несчастных мечтателей, от мечтателей, бедственно-довольных собою, своими состояниями самообольщения, от мечтателей, думающих наслаждаться и блаженствовать, куда скрываются от них слова Спасителя: Блаженни плачущии ныне, блаженни алчущии ныне, и горе вам, насыщении ныне, горе вам смеющимся ныне (Лук. 6:21,25).

Посмотри попристальнее, посмотри беспристрастно на душу твою, возлюбленнейший брат! Не вернее ли для нее покаяние, чем наслаждение! не вернее ли для нее плакать на земле, в этой юдоли горестей, назначенной именно для плача, нежели сочинять для себя безвременные, обольстительные, нелепые, пагубные наслаждения!

Покаяние и плач о грехах доставляют вечное блаженство: это известно; это достоверно; это возвещено Господом. Почему же тебе не погрузиться в эти святые состояния, не пребывать в них, а сочинять себе наслаждения, насыщаться ими, удовлетворяться ими, ими истреблять в себе блаженную алчбу и жажду правды Божией, блаженную и спасительную печаль о грехах твоих и о греховности.

Алчба и жажда правды Божией - свидетели нищеты духа: плач - выражение смирения, его голос. Отсутствие плача, насыщение самим собою и наслаждение своим, мнимо-духовным состоянием обличают гордость сердца.

Убойся, чтоб за пустое, обольстительное наслаждение, не наследовать вечного горя, обещанного Богом, для насыщенных ныне самовольно, в противность воле Божией.

Тщеславие и чада его - ложные наслаждения духовные, действующие в душе, не проникнутой покаянием созидают призрак смирения. Этим призраком заменяется для души истинное смирение. Призрак истины, заняв собою храмину души, заграждает для самой Истины все входы в душевную храмину.

Увы, душа моя, Богозданный храм истины! - приняв в себя призрак истины, поклонившись лжи вместо Истины, ты соделываешься капищем!

В капище водружен идол: мнение смирения. Мнение смирения - ужаснейший вид гордости. С трудом изгоняется гордость, когда человек и признает ее гордостью; но как он изгонит ее, когда она кажется ему его смирением?

В этом капище горестная мерзость запустения! В этом капище разливается фимиам кумирослужения, воспеваются песнопения, которыми увеселяется ад. Там помыслы и чувства душевные вкушают воспрещенную пищу идоложертвенную, упиваются вином, смешанным с отравою смертоносною. Капище, жилище идолов и всякой нечистоты, недоступно не только для Божественной благодати, для дарования духовного, - недоступно ни для какой истинной добродетели, ни для какой евангельской заповеди.

Ложное смирение так ослепляет человека, что вынуждает его не только думать о себе, намекать другим, что он смирен, но открыто говорить это, громко проповедовать (Подражание, книга 3, гл.2). (Речь идет о ложном смирении Фомы Кемпийского, которое отображается в его книге «О Подражании Христу» – примеч. о.Серафима (Медведева)).

Жестоко насмехается над нами ложь, когда обманутые ею, мы признаем ее за истину.

Благодатное смирение невидимое как невидим - податель его Бог. Оно закрыто молчанием, простотою, искренностью, непринужденностью, свободою.

Ложное смирение - всегда с сочиненною наружностью: ею оно себя публикует.

Ложное смирение любит сцены: ими оно обманывает и обманывается. Смирение Христово облечено в хитон и ризу (Иоанн. 19:24), в одежду, самую безыскусственную: покровенное этою одеждою, оно не узнается и не примечается человеками. Смирение - залог в сердце, святое, безыменное сердечное свойство, Божественный навык, рождающийся неприметным образом в душе, от исполнения евангельских заповедей» (свт.Игнатий Брянчанинов, т.1, гл.51).

***
Смирение – это не внешнее чувство, а внутреннее. Оно состоит в том, что человек ищет не свою волю исполнять, а Божию. Понимать смирение только, как внешнюю уступчивость во всем, а также тихий голос или склоненная голова и т. п., – это не совсем верно. Внешняя уступчивость, тихий голос, склоненная голова, и т. п., – это все средства для проявления смирения, при определенных жизненных обстоятельствах, но не само смирение. Всё это у человека может быть, а смирения может и не быть. Смирение – это покорность человека, в движениях его воли, перед волей Божией. К примеру: Преп.Максим Исповедник внешне проявил непокорность перед Патриархами и всем Византийским епископатом и не подчинился их требованиям. Но перед Богом, в движениях своей воли, он проявил смирение, а вся эта иерархия – гордость. Адам, в Раю, проявил смирение перед дьяволом, уступил и сотворил ему послушание, но это оказался дух самости и гордыни перед Богом – первородный грех. Поэтому смирение судится не по внешнему действию, а в согласии ли с волей Божией это внешнее действие или нет. –

Человек должен в каждом отдельном случае постигать волю Божию и Ее исполнять – это и будет смирение. Ибо смирение только тогда будет являться истинной добродетелью, когда оно будет совершаться перед Богом.

***
Смирение – естественно человеку; но если через него удовлетворяется душевное сладострастие, человек вменяет его себе, то это уже совсем не смирение, а ложное смирение, – дух самости и гордыни, – мнение смирения. Мнение смирения – это, у Святых Отцов считается, самая пагубная прелесть, так говорит об этом и свт. Игнатий Брянчанинов (т.1, гл.51) . Христос, когда говорил о смирении, то Он совсем другое имел в виду. «Смиренномудрие есть безымянная благодать души, имя которой тем только известно, которые познали ее собственным опытом; оно есть несказанное богатство; Божие именование; ибо Господь говорит: «научитесь» не от Ангела, не от человека, не от книги, но «от Меня», т.е. от Моего в вас вселения и осияния и действия, «ибо Я кроток и смирен сердцем» и помыслами, и образом мыслей, «и найдете покой душам вашим» от браней, и облегчение от искусительных помыслов (Матф. 11, 29)» (преп. Иоанн Лествичник, Степень 25, гл. 4).

Смирение – естественное чувство человека, и спасительность или погибельность его зависит от того: где, когда и сколько его применять, т. е. давать ему меру, проявлять его к месту и ко времени. Если это не соблюдается, то удовлетворяется дух самости, через посредство душевного сладострастия, и человек входит в состояние самообольщения, духовной прелести, и погибает.

Смирение – это не то значит, что всегда, везде и во всём смиряться и уступать, лишь бы было приятно, спокойно и хорошо, но, знать место, меру и время. Ибо добродетель смирения должна совершаться перед Богом. Смирение является истинным только тогда, когда оно в согласии с волей Божией, в конкретный момент времени.

Об этом свт.Василий Великий говорит так: «добродетели суть середина: так мужество находится посреди страха и наглости; смиренномудрие посреди гордости и человекоугодия» (преп. авва Дорофей, Поуч.10).

***
За главное правило необходимо взять себе то, чтобы научиться ничего себе не вменять, в чувстве и ощущении, никакого доброделания, ибо таким образом будет разрываться сочувствие к самости, к первородному греху, в настрое души.

Ибо ради Христа дело делается только тогда, когда оно совершается в духе сокрушенном и смиренном, перед Богом, в правильных душевных чувствах. Когда человек не вменяет этого дела себе, по настрою своего духа. То есть понуждает себя к добродетели, которая у Святых Отцов называется – невменение себе.

Поэтому-то, Святые Отцы и заповедали, чтобы мы, творя всеразличные добродетели, научились не вменять их себе: «Сын мой! прежде всего не вменяй себе ничего: из невменяемости рождается смирение (преп.Антоний Великий).

Невменяемость, по учению Отцов, состоит в том, чтобы не признавать себя имеющим какую-либо добродетель и какое-либо достоинство. Признание за собою добродетелей и достоинств есть пагубное самообольщение, называемое святыми Отцами мнением. Мнение отчуждает человеков, зараженных им, от Искупителя» (свт. Игнатий Брянчанинов, Отечник, «Повести из жития старцев, преимущественно египетских», п.82).

Кто-то вменяет себе свою веру, а кто-то добрые дела, свое подвизание, терпение скорбей, кто-то свою проповедь, евангелизацию, а кто-то исполнение заповедей, свои внутренние хорошие чувства, и т. д., и т. п.. Это вменение себе примешивается к любой деятельности человека, внешней и внутренней, – это есть ни что иное, как дух самости и гордыни, ощущение своей правильности и праведности или дух самодовольства. Вменение себе – это примесь первородного греха, ко всем нашим душевным движениям, в чувстве и ощущении, которая присутствует всегда, когда нет духа сокрушенного и смиренного, перед Богом, в чувстве и ощущении.

Те, которые в настрое своего духа вменяют себе свои добрые дела и веру, свою деятельность, считая, на уровне умовом, рассудочном, что они делают их ради Христа, находятся вот в таком душевном состоянии: ««Те, которые не вменили себя должниками всякой заповеди Христовой, чтут Закон Божий телесно, не разумея ни того, что говорят, ни того, на чем основываются, потому и думают исполнить его делами» (преп.Марк Подвижник, «О духовном законе», гл.34). Из слов преподобного отца явствует, что признающий за собою какое-либо доброе дело, находится в состоянии самообольщения. Это состояние самообольщения служит основанием бесовской прелести» (свт. Игнатий Брянчанинов, т.5, гл.11). Здесь, у Св.Отцов, идет речь не просто об умовом, рассудочном признании, а о настрое духа, который вменяет свое делание себе, через посредство ощущения своей правильности или духа самодовольства, через посредство своего духа самости и гордыни.

То есть, ради Христа, делаемое дело, – это тогда, когда человек творит добродетель, но при этом считает, что у него нет истинной добродетели и дел, совершаемых ради Христа. И он не просто на уровне умовом, рассудочном только так считает, но и старается так ощутить, в настрое своего духа, содержа себя в духе сокрушенном и смиренном, перед Богом. Это и называется у Святых Отцов невменение себе своего доброделания.

То есть, признаком правильного прохождения доброделания, непрелестного, является вот такой вот настрой духа: «Раб Божий, исполняя евангельские заповеди, более и более открывает в себе страсти и в то время, как благодать Святого Духа образует в нем блаженные духовные состояния, нищету духа, плач, кротость, милость, целомудрие, духовный разум, он признает себя грешником из грешников, не сделавшим никакого добра, виновным в бесчисленных согрешениях, достойным вечной муки в геенне огненной за непрестанное нарушение заповедей Божиих» (свт.Игнатий Брянчанинов, т.1, гл.50).

То есть, как видим, по святоотеческому учению, речь идет не просто об умовых, рассудочных понятиях, а о настрое духа. Правильные умовые, рассудочные понятия могут содействовать воспитанию верного настроя духа, при условии, если человек понуждает себя к этому настрою, в процессе своей жизни, в ежедневных искушениях и доброделании. А если этого нет, то правильный настрой духа не может образоваться в человеке, сам по себе, без понуждения себя к нему. Ибо как сказал Христос, что «Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Матф.11:12). – Это и есть благодать Духа Святого, которую необходимо стяжевать внутри себя, через посредство понуждения себя к верному душевному настрою, во искушениях с нами приключающихся, и при всяком нашем делании.

Вот почему очень важно, чтобы научиться ничего себе не вменять, в чувстве и ощущении, ибо таким образом будет разрываться сочувствие к духу самости и гордыни, к первородному греху, в настрое души. А отсюда, и будет в душу привлекаться Божественная благодать, которая будет просвещать ум и подавать духовное вИдение.

Такова воля Божия, чтобы здесь на земле мы были искушаемы

Первородный грех идет от Адама, мы все с ним рождаемся. Такова воля Божия, чтобы здесь на земле мы были искушаемы первородным грехом. Через это приобретается самое главное: смиренный и сокрушенный дух, все добродетели, – постоянное устремление нашего духа к Господу. Поэтому, такова воля Божия: чтобы первородный грех был в нас до самой смерти.

«Бог на пользу душе попустил, чтобы она была доступна страстям. Ибо Он не усмотрел полезным поставить ее выше страстей прежде будущей новой жизни» (преп. Исаак Сирин, сл.58).

«Яд греха, ввергнутый падением в каждого человека и находящийся в каждом человеке, действует по промыслу Божию в спасающихся к существенной и величайшей пользе их» (свт. Игнатий Брянчанинов, т.5, гл.31).

«Страсти, пребывая в христианине, постоянно принуждая его быть на страже, постоянно вызывая его на борьбу, содействуют его духовному преуспеянию. Зло, по премудрому устроению Божественного промысла, содействует благому намерением неблагим» (свт. Игнатий Брянчанинов, т.1, гл.50).

«Во всемогущей деснице Промысла самый грех, живущий внутри человека, объявший все существо его, объявший все члены души и тела, содействует его преуспеянию, если этот человек - истинный христианин» (свт. Игнатий Брянчанинов, т.1, гл.50).

О прощении греха и спасении

Прощение греха понимается, как связывание Благодатью первородного греха. Через постоянное противодействие первородному греху, духу самости, воспитывается смиренный и сокрушенный настрой духа, жажда милости Божией, устремление духа к Богу. И по мере ощущения и познания своей немощи, в борьбе с духом самости, первородным грехом, дух сокрушается и смиряется. И тогда чувство упования и надежды отвращается от духа самости, само-уверенности и само-надеянности, и обращается только на одну милость Божию. И тогда, только такому настрою духа, и подается дар Божественной благодати, которая связывает первородный грех, дух самости, и приносит дар спасения.

Божественная благодать помогает и содействует человеку, с самого начала, на всем этом пути, правильно-проходимой борьбы со своими страстями. Степень подаяния даров Божественной благодати зависит от степени воспитания духа сокрушенного и смиренного, перед Богом, в процессе этой борьбы со своими страстями.

Вот так, Господь спасает! Таков духовный закон, – другого пути нет. Оправдаться на Страшном Суде можно только милостью Божией, которая изливается в дух сокрушенный и смиренный, перед Богом, растворенный чувством упования и надежды, только на милость Божию, а не на свою веру, добрые дела или правильный душевный настрой.

Поставит Господь одних по правую сторону, а других по левую, и скажет тем, которые по левую сторону: "Алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня… . А они Ему возразят: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, или жаждущим… и не послужили Тебе?" Этим самым ответом проявится их настрой духа, – проявится то: что делали они всё это не ради Христа, а себе всё вменяли, – для удовлетворения своего духа самости и гордыни, первородного греха. А тем, которые по правую сторону, Господь скажет: "Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира: ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня". А они скажут в ответ: "Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили?" (Матф.25:34-44). – Этим обнаружится их смиренный настрой духа, – невменение себе никакого своего доброделания: ни в мыслях, ни в чувствах, ни в желании. Хотя они и стремились, и старались делать, все от них зависящее, но не вменяли себе ничего, по настрою своего духа. Этот настрой не только в мыслях, но и в духе ощущение такое, – это постоянное расположение духа, всегдашний душевный настрой. Это и есть дух сокрушенный и смиренный, ощущающий себя грешником, достойным адских мучений, но растворенный чувством упования и надежды только на одну милость Божию. Так как, спасение совершается не верою или делами, а милостью Божией, которая изливается даром спасительной Благодати вот в такой вот настрой души.

На Страшном Суде Сам Бог искушает человеков, и они сами себе произносят приговор – своим настроем духа. И этот настрой духа, который ты воспитал и с которым перешел за гроб, – останется с тобой навечно. Страшный Суд, прохождение по мытарствам, это не так, что: вопросы все заранее выучил, подготовился, и знаешь, как на них отвечать, и как выкрутиться. Нет, совсем не так, а будут смотреть на душевное расположение. Придешь, например, к первому мытарству – мытарству празднословия: наведут на тебя искушение и ты, приобретя на земле навык к празднословию, и там, по привычке, по навыку, то же самое будешь делать. И таким образом, – все мытарства.

А мытарства – это и есть страсти, которыми бесы искушают нас, когда мы здесь на земле, чтобы уловить нас и погубить. И когда мы, после смерти, идем на частный суд к Богу, то бесы, становясь у нас на пути, стараются уловить нас, искушая теми страстями, которые мы воспитывали в процессе жизни. Вот почему важна борьба со своими страстями, чтобы еще здесь на земле преодолеть эти бесовские мытарства, через посредство искушений, которые происходят от наших страстей и демонов. Чтобы через эту борьбу воспитать дух сокрушенный и смиренный, перед Богом, и выйти из под власти бесов, чтобы они и после смерти не имели над нами власти, через наши страсти.

А вот как шел по мытарствам преп. Макарий Великий. Бесы все кричали ему во след: «О, Макарий! ты и наше мытарство прошел». И, таким образом, старались его искусить, – вменением себе, духом самости и гордыни. А он им постоянно отвечал: «нет – я грешный», и так все мытарства прошел. Поставил Макарий одну ногу в раю. А бесы ему: «О, Макарий! ты уже в Царствии небесном!». А Макарий им в ответ: «Милостью Господа моего». Это были не просто слова. Слова выражали тот дух, который он в себе воспитал и имел, – его настрой: в глубине своего духа, глубокое ощущение своей греховности, дух сокрушенный и смиренный, с чувством упования только на милость Божию. Если бы это не был настрой его духа, а только, как выученные слова и отрепетированная манера поведения, то он всё равно, на какой-либо страсти-мытарстве, да попался бы, – вылез бы страстный настрой духа, какой он есть в действительности, вылез бы дух самости и гордыни, обнаружилось лицемерие.

С любовью во Христе, о.Серафим.

Итак, смиримся немного и мы и спасемся. Если мы, как немощные, не можем трудиться, то постараемся смириться; и верую в милость Божью, что и за то малое, совершаемое нами со смирением, будем и мы в местах Святых, много потрудившихся и работавших Богу. Пусть мы немощны и не можем трудиться: но неужели мы не можем и смириться? Блажен, братия, кто имеет смирение; велико смирение. Хорошо также означил один святый имеющего истинное смирение так: «Смирение ни на кого не гневается, и никого не прогневляет, и считает это совершенно чуждым себе». Велико, как мы сказали, смирение, ибо оно одно сопротивляется тщеславию и хранит от него человека. А разве не гневаются также за имения или за брашна? Как же старец говорит, что смирение ни на кого не гневается и никого не прогневляет? Смирение велико, как мы сказали, и сильно привлечь в душу благодать Божию. Благодать же Божия, пришедши, покрывает душу от двух тяжких вышеупомянутых страстей. Ибо что может быть более тяжким, как гневаться и прогневлять ближнего? Как некто и сказал: «Монахам вовсе несвойственно гневаться, равно и прогневлять других». Ибо поистине, если такой (то есть гневающийся или прогневляющий других) вскоре не покроется смирением, [В греч.: Благодатью Божией] то он мало-помалу приходит в состояние бесовское, смущая других и смущаясь (сам). Посему-то сказал (старец), что смирение не гневается и не прогневляет. Но что я говорю, будто смирение покрывает только от двух страстей, - оно покрывает душу и от всякой страсти и от всякого искушения.

Когда святый Антоний увидел распростертыми все сети диавола и, вздохнув, вопросил Бога: «Кто же избегнет их?» то отвечал ему Бог: «Смирение избегает их», а что еще более удивительно, присовокупил: «Они даже и не прикасаются ему». Видишь ли благодать сей добродетели? Поистине нет ничего крепче смиренномудрия, ничто не побеждает его. Если со смиренным случится что-либо скорбное, он тотчас обращается к себе, тотчас осуждает себя, что он достоин (того), и не станет укорять никого, не будет на другого возлагать вину; и таким образом переносит (случившееся) без смущения, без скорби, с совершенным спокойствием, а потому и не гневается и никого не прогневляет. Итак, хорошо сказал святой, что прежде всего нужно нам смиренномудрие.

Смирения же два, также как и две гордости. Первая гордость есть та, когда кто укоряет брата, когда осуждает и бесчестит его, как ничего не значащего, а себя считает выше его; таковой, если не опомнится вскоре и не постарается исправиться, то мало-помалу приходит и во вторую гордость, так что возгордится и против самого Бога, и подвиги и добродетели свои приписывает себе, а не Богу, как будто сам собою совершил их, своим разумом и тщанием, а не помощью Божией. Поистине, братия мои, знаю я одного, пришедшего некогда в сие жалкое состояние. Сначала, если кто из братии говорил ему что-либо, он уничижал каждого и возражал: «Что значит такой-то? Нет никого (достойного), кроме Зосимы и подобного ему». Потом начал и сих осуждать и говорить: «Нет никого (достойного), кроме Макария». Спустя немного, начал говорить: «Что такое Макарий? Нет никого (достойного), кроме Василия и Григория». Но скоро начал охуждать и сих, говоря: «Что такое Василий? И что такое Григорий? Нет никого (достойного), кроме Петра и Павла». Я говорил ему: «Поистине, брат, ты скоро и их станешь уничижать». И поверьте мне, чрез несколько времени он начал говорить: «Что такое Петр? И что такое Павел? Никто ничего не значит, кроме Святой Троицы». Наконец, возгордился он и против самого Бога и таким образом лишился ума. Посему-то должны мы, братья мои, подвизаться всеми силами нашими против первой гордости, дабы мало-помалу не впасть и во вторую, то есть в совершенную гордыню.

Гордость же бывает мирская и монашеская: мирская гордость есть та, когда кто гордится пред братом своим, что он богаче или красивее его, или что носит лучшую нежели тот одежду, или что он благороднее его. Итак, когда мы видим, что тщеславимся сими (преимуществами), или тем, что монастырь наш больше, или богаче (других), или что в нем много братии: то мы должны знать, что находимся еще в мирской гордости. Случается также, что тщеславятся какими-либо природными дарованиями: иной, например, тщеславится тем, что у него хорош голос и что он хорошо поет, или что он скромен, усердно работает и добросовестен в служении. Сии преимущества лучше первых, однако и это мирская гордость. Монашеская же гордость есть та, когда кто тщеславится, что он упражняется в бдении, в посте, что он благоговеен, хорошо живет и тщателен. Случается также, что иной и смиряется для славы. Все сие относится к монашеской гордости. Можно нам вовсе не гордиться: если же кто сего совсем избежать не может, то хоть бы гордился преимуществом монашеских дел, а не чем-либо мирским.

Вот, мы сказали, что такое первая гордость, и что вторая; сказали также, что такое мирская гордость, и что монашеская. Рассмотрим теперь, в чем состоит и два смирения. Первое смирение состоит в том, чтобы почитать брата своего разумнее себя и по всему превосходнее, и одним словом, как сказали святые отцы, чтобы «почитать себя ниже всех». Второе же смирение состоит в том, чтобы приписывать Богу свои подвиги, - сие есть совершенное смирение святых. Оно естественно рождается в душе от исполнения заповедей. Ибо как деревья, когда на них бывает много плодов, то самые плоды преклоняют ветви книзу и нагибают их; ветвь же, на которой нет плодов, стремится вверх и растет прямо; есть же некоторые деревья, которые не дают плода, пока их ветви растут вверх; если же кто возьмет камень, привесит к ветви и нагнет ее книзу, тогда она дает плод: так и душа, когда смиряется, тогда приносит плод, и чем более приносит плода, тем более смиряется; так и святые, чем более приближаются к Богу, тем более видят себя грешными.

Помню, однажды мы имели разговор о смирении, и один из знатных (граждан) города Газы, слыша наши слова, что чем более кто приближается к Богу, тем более видит себя грешным, удивлялся и говорил: «Как это может быть?» И, не понимая, хотел узнать, что значат эти слова? Я сказал ему: «Именитый господин, скажи мне, за кого ты считаешь себя в своем городе?» Он отвечал: «Почитаю себя за великого и первого в городе». Говорю ему: «Если же ты пойдешь в Кесарию, за кого будешь считать себя там»? Он отвечал: «За последнего из тамошних вельмож». «Если же, - говорю ему опять, - ты отправишься в Антиохию, за кого ты будешь там себя считать?» «Там, - отвечал он, - буду считать себя за одного из простолюдинов». «Если же, - говорю, - пойдешь в Константинополь и приблизишься к царю, там за кого ты станешь считать себя?» И он отвечал: «Почти за нищего». Тогда я сказал ему: «Вот так и святые, чем более приближаются к Богу, тем более видят себя грешными. Ибо Авраам, когда увидел Господа, назвал себя землею и пеплом (Быт. 18, 27); Исаия же сказал: окаянный и нечистый есмь аз (Ис. 6, 5); Так же и Даниил, когда был во рву со львами, Аввакуму, принесшему ему хлеб и сказавшему: «Приими обед, который послал тебе Бог», отвечал: «Итак, вспомнил обо мне Бог» (Дан. 14, 36–37). Какое смирение имело сердце его! Он находился во рву посреди львов, и был невредим от них, и притом не один раз, но дважды, и после всего этого он удивился и сказал: «Итак, вспомнил обо мне Бог!»

Видите ли смирение святых, и каковы их сердца? Даже и посылаемые от Бога на помощь людям, они отказывались, по смирению избегая славы. Как облеченный в шелковую одежду, если набросить на него нечистое рубище, отбегает, чтобы не замарать своего драгоценного одеяния: так и святые, будучи облечены в добродетели, убегают человеческой славы, чтобы не оскверниться ею. А ищущие славы подобны нагому, который желает найти хотя малое рубище или иное что-либо, дабы покрыть свой стыд: так и не облеченный в добродетели ищет славы человеческой. И так Святые, будучи посылаемы Богом на помощь людям, по смирению отказывались от сего. Моисей говорил: молюся ти поставити иного могущаго, аз бо есмь гугнив и косноязычен (Исх. 4, 10). Иеремия же говорил: юнейший есмь аз (Иер. 1, 6). И одним словом, каждый из святых приобрел сие смирение, как мы сказали, чрез исполнение заповедей. Но что такое сие смирение, и как оно рождается в душе, никто не может выразить словами, если человек не научится сему из опыта; из одних же слов нельзя сему научиться.

5. О СМИРЕННОМУДРИИ

Итак, мы все-таки потихоньку переходим к смиренномудрию. Ничего страшного, если мы сегодня до конца об этом не поговорим, мы хотя бы начнем - и начнем с такого вопроса. С детьми мы еще до аввы Дорофея не дошли, мы только начинаем. Как обычно, мы предваряем саму книгу разговором о том, что же это такое, о чем мы будем говорить в дальнейшем; какой он, смиренный человек, в вашем представлении? Об этом я обычно спрашиваю детей. Сейчас мы посмотрим, чем ваши представления отличаются от детских; я потом скажу, что дети говорили.
- Кающийся.
- Живущий в мире с людьми.
- Не борец за справедливость.
- Не подчиняющийся мнению людей.
- Любящий людей.
- Отзывчивый, тихий.
- Добрый, кроткий.
- С носовыми платками в двух карманах.
- Плачущий, непричесанный, с портфелем.
- Не злобный.
Отец Алексий: Сейчас скажу, в чем вы с детьми совпали, а в чем нет. Вы взрослые люди, вы много читали, вы чему-то научились по жизни. А дети просто говорят от сердца - серенький , говорят, серенький, убогонький-убогонький; беззащитный, незлобный, тихий , - вот и все, что у них связано с этим. Практически - боящийся Бога или близко к тому. Вот то, что не борец за справедливость, это тоже у них прозвучало, не так, как вы сказали, но в общем понятно, каков образ смиренного человека для, скажем так, лучших представителей современной молодежи. А если уж спросить у какого-нибудь паренька из средней школы, он, наверное, продолжит этот списочек еще и другими эпитетами.
Давайте теперь подумаем, как нам с детьми в таком состоянии говорить о смиренномудрии. Спрашиваю: а вы хоть какого-нибудь одного смиренного человека знаете? Они начинают думать. Думают, думают, минуты полторы-две думают, потом кто-то с задней парты вдруг восклицает: так это ж святые наши, они ж смиренные. Точно, говорю. Давайте посмотрим кого-нибудь из святых, ну вот преподобный Серафим Саровский. Подходят к нему определения серенький (он, правда, называл себя убогим Серафимом), убогонький, не борец за справедливость ? - Да вроде не подходят, они это понимают. Далее: Александр Невский - это святой? - Святой. - Он смиренный человек? - Наверное, смиренный. - Так Александр Невский смиренный человек?
- Смотря что под этим подразумевается.
Отец Алексий: Мы ищем смысл слова смирение , настоящий его смысл. Какой корень у этого слова?
- Мир .
- А может быть, у человека мир в душе, но он так скажет, что другому мало не покажется, это будет смирение?
Отец Алексий: Как вы думаете, вот скажем игумен в монастыре в каком-нибудь, он может так сказать?
- Может, но не должен.
Отец Алексий: А почему? Вот преподобный Сергий был игуменом в монастыре, он мог себе такое позволить? - Мог; он приходил, скажем, в Рязань, приходил к князю и говорил: я налагаю на вас проклятие за то, что вы родину не идете защищать, за то, что ссоритесь и ругаетесь, и все храмы закрывал. А преподобный Сергий был кроткий и смиренный человек, вот, да. Государь был смиренный человек? - да, но он был в чине полковника и имел заслуженные боевые награды. Вот оказывается, какая у нас тут получается промашечка. Мы знаем смиренных людей только в виде святых, и жизнь их свидетельствует о том, что смирение этих людей совместимо с благородством. Смиренные могли находиться на достаточно высоком положении в обществе, а могли и на низком, могли быть богатыми, а могли быть совершенно бедными. Могли быть военачальниками, как Александр Васильевич Суворов и адмирал Ушаков, которого недавно канонизировали. Сколько замечательных примеров смиренных людей, которые с оружием в руках покоряли Европу, отгоняли турок от православных берегов; масса примеров смиренных людей, которые в глазах общества, в глазах детей выглядят настоящими героями, - не такими дутыми, как "Брат-2", а героями истинными, героями веры, героями отечества. Так что же такое смирение, где оно, с чего оно начинается?
Авва Дорофей говорит, что бывает два смирения: начальное и совершенное, как и гордости бывает две, начальная и окончательная. И начальное смирение заключается в том, чтобы почитать другого выше себя, а совершенное смирение - это когда человек все доброе, что у него есть, приписывает Богу. Тут есть на что обратить внимание, потому что авва Дорофей сначала говорит о том, чтобы почитать другого выше себя, а потом - чтобы себя почитать ниже другого. Объяснить современному человеку, особенно подростку, почему надо почитать себя ниже другого, невозможно, и поэтому не надо на этом изначально концентрировать свое внимание; об этом можно сказать потом. Лучше сначала говорить о том, как почитать другого выше себя.
Возвратимся к разговору о мужестве. Мужество начинается с того, что человек не боится быть самим собой, а тот, кто боится чужого мнения, постоянно играет роль. По этому поводу совершенно удивительные слова писал отец Александр Ельчанинов, точные, как формула. Книга священника Александра Ельчанинова называется "Записи"; это его дневники. Если вы их еще не читали, обязательно прочтите, это прекрасная книга, а как духовное чтение для подростков просто замечательная.
Вспомним о том, что человек, который боится чужого мнения, все время пытается играть роль: пытается казаться умным, когда у него не очень хватает ума, казаться сильным, когда у него не очень хватает силы, казаться смелым, когда он трусоват, - не быть , а казаться . А для того чтобы все в это поверили, ему необходимо всех остальных вдавить вниз, осмеять, оклеветать, сподличать, чтобы казаться выше, умнее всех и т. д. Это ужасное состояние - но очень всем знакомое.
А вот если человек в какой-то момент понимает, что если он пытается казаться умным, то он не умен, если пытается казаться сильным, значит, слаб, если пытается казаться смелым, значит, трус, если он это признает, то тогда у него меняется отношение к по-настоящему умным, сильным, смелым: раньше он им завидовал и ненавидел их и пытался их унизить, чтобы на их фоне выглядеть хорошо, а теперь он начинает этими людьми восхищаться. Он уже умеет увидеть в другом человеке то, чего у него нет, и это в нем может вызвать восхищение. Вот с этого начинается смирение, - с мужества. Смиренный человек - это прежде всего человек мужественный, который не испугался увидеть себя правильно, понял, что он не умный, не красивый, не сильный, не смелый, - и вот это и есть состояние нищего духом. С этого начинается духовная лестница восхождения блаженств.
Степень блаженны нищие духом - первая ступень блаженства. У всех это по-разному; в это состояние можно очень углубиться, а можно быть только в его началах. Что же делает нищий духом? Вообще нищий все время просит то, чего у него нет; нет денег - вот они все время денег и просят, причем иногда могут столько напросить, что могут хорошо обустроиться. И нищий духом тоже может столько себе у Бога напросить, что станет духовно богатым, но никогда себе этого не припишет, потому что станет совершенным. Но начнет он с первой стадии, со смирения, и будет говорить: Господи, я глупый, дай мне ума, или: я трус, дай мне немножко храбрости, я слаб, дай мне немножко силы, терпения, смирения, любви - всего, чего у нас с вами нет. А те, у кого есть, - это чудные люди, ими можно только восхищаться. У преподобного Антония был помысел в пустыне: Господи, я все сделал, чтобы Тебе угодить, есть ли кто совершеннее меня. И ему сказал Господь: иди в Александрию, найди там башмачника. Преподобный Антоний нашел этого башмачника в каком-то подвальчике и стал его спрашивать, чем же он Богу угодил и что же в нем такого совершенного. Тот в изумлении говорит, я не знаю. Я плохо пощусь, потому что я рабочий человек, я плохо молюсь, а больше ничего не делаю. А живу так: встаю, помолюсь Богу с утра, гляжу, идут мимо меня люди, кто куда, все по своим делам идут, и молюсь за них, говорю, какие люди кругом прекрасные, замечательные, все они спасутся, а я грешен, никогда не спасусь. Вот так проходит день, я тачаю башмаки, потом вечером я молюсь Богу, и люди возвращаются, я смотрю на них и восхищаюсь, думаю, какие кругом люди прекрасные живут, все они спасутся, а я нет. И Антоний ушел утешенный этим ответом, и действительно, вот какая была степень смирения, как у Окуджавы в песне: давайте восклицать, друг другом восхищаться . Смирение начинается с того, что человек может увидеть, что другой лучше него, достойнее его; при этом себя унижать не надо, не надо считать себя хуже другого, а можно считать его лучше себя: детям трудно объяснить, почему надо считать себя хуже другого, это можно со временем, потом. Вот что можно сказать о смирении, еще не подходя к авве Дорофею. Я спрашиваю мальчиков: как правильно поступить в такой, скажем, ситуации, когда человек попадает в армию. Он "молодой", а есть там "деды", и вот к нему подходит кто-нибудь, дает зубную щеточку и говорит, ну, "молодой", почисть-ка мне ботинок, - и плюет на этот ботинок. Как поступит смиренный человек?
- Почистит.
- Откажется.
На самом деле смиренный человек должен отказаться, потому что здесь очень важно понять, что же значит смирение. Мы часто читаем в житиях, что кто-то терпит унижение и смиряется перед братией. Так какое унижение можно терпеть, а какое - ни в коем случае нельзя?
- А вот священномученик Фаддей в тюрьме вынес жуткие вещи; что там уголовники с ним творили, пока Божия Матерь за него не заступилась!
Отец Алексий: И что?
- Он же смиренный был.
Отец Алексий: Он был совершенно смиренный.
- Он же не говорил: не делайте этого.
Отец Алексий: Потому что он их не боялся.
- Но ведь терпел, позволял над собой издеваться. Такая же ситуация и здесь.
Отец Алексий: Абсолютно не такая ситуация. Когда мальчик приходит в армию или попадает в тюрьму, или еще в какое-то место, и в нем начинают унижать, ломать образ Божий, - понимаете, образ Божий! - заставляют его быть рабом в самом низком смысле этого слова.
- Не Божьим рабом.
Отец Алексий: Да, и ему предлагается: либо ты сейчас схлопочешь, либо мы тебя сломаем духовно и ты будешь нашим рабом, а через год все остальные будут твоими рабами, потому что ты раб, и ты будешь отрабатывать на других свое унижение, будешь других делать рабами, а они будут делать рабами других, а те - третьих... вот что предлагается. И когда человека заставляют быть трусом и унижают таким образом, он должен совершить некий подвиг; смиренный человек не позволит унижать в себе образ Божий. А вот унижать все человеческое в себе смиренный человек позволит, - оскорблять себя как человека, как недостойного, как грешного. Не понимаете?
- Ну, сунул он ему этот сапог почистить, так что здесь Божеское?
Отец Алексий: Тут ничего Божеского нет, а вот священномученику Фаддею это было уже все равно, он на всех других этапах, на допросах, когда следователи издевались, когда ему предлагалось, предай, продай, отрекись, - он свое сохранил, он не помрачил в себе образ Божий, сохранил свою истинную кротость.
- Самим собой остался.
Отец Алексий: Абсолютно верно, остался самим собой, и поэтому для него терпеть это было абсолютно все равно, он не отвечал злом за зло, сломать его было нельзя: ну, ударь меня, издевайся, походи по мне, - нет, не сломаешь. Он вынес такие пытки, перед которыми издевательства уголовников - это смешно.
- Вопрос можно? Вот пример с аввой Антонием, там фигурируют слова я хуже, другой лучше. Но прежде мы говорили, что каждый неповторим, что один - полный наперсток, а другой - ведерко, и тоже может быть полнота. Так правомерно ли употребление слов хуже меня , если все равно мы несравнимы?
Отец Алексий: А нам-то что? Это Господь нас знает, кто мы такие, а мы-то к друг другу не должны относиться так, как будто знаем, кто ведро, а кто наперсток.
- Но индивидуальность-то образа есть у каждого человека.
Отец Алексий: Вы знаете, есть разные вещи, есть личность, а есть индивидуальность. Вы мне помогли сейчас это разъяснить. Когда унижают нашу личность, мы не должны ломаться, а когда индивидуальность, - вот тогда пускай унижают сколько хотят; это и есть человеческое, - то, что врачуется смирением. Усердно пей поругание, как воду жизни (4:85), - сказал преподобный Иоанн Лествичник. И если можно сказать, что личность в каждом из нас - это образ Божий, нас формирующий, то мы не можем отдать его на поругание. Когда тебя пытаются ломать и делать рабом, и калечить твою личность, надо восставать, надо уметь побеждать, даже если это чревато сильным избиением. Не у всех это всегда получается, но тем не менее это надо знать. Не надо прикрываться фразами о смирении, когда надо проявлять мужество и героизм. К сожалению, у многих в голове, и в том числе у подростков, у детей, эти вещи действительно так сместились, что смиренный - это тот, на ком сколько хочешь, столько и езди, сколько хочешь плевать ему в глаза, столько и плюй, а мужества и героизма у него нет. Это не так; смирение начинается с того, что человек никому никогда не позволит ломать в себе образ Божий, никому не станет рабом. А если его будут унижать как человека, смеяться над его неспособностью, его глупостью, слабостью и т. д., - это пожалуйста, потому что он и сам знает, что он такой. Наверное, Господь устраивает разные ситуации для совершенных людей; вот кого-то там братья в монастыре били, а над священномучеником издевались уголовники, но совершенного человека не сломаешь, он сам себе принадлежит, он любит этих людей, он за них молится. А другой, которого так унижают, ненавидит своих обидчиков, он не может их любить и мстит за свое унижение другому, невинному.
- Быть самим собой - это значит быть образом Божиим, быть личностью.
Отец Алексий: Правильно. На этом мы закончим сегодняшнюю беседу. Теперь вопросы.
- Индивидуальность - это то, чем мы пытаемся казаться?
Отец Алексий: В общем, это не совсем то, но часто это связанно и с индивидуальностью. Индивидуальность - это то, что выделяет нас из общества какими-то определенными чертами характера, манерой речи, собственным взглядом на мир.
- Не все от нас зависит.
Отец Алексий: Но многое формируется; ведь у младенца нет никакой манеры речи, она появляется потом.
- Младенцы очень сильно отличаются, даже у новорожденных видно. Один такой нахальненький, требует своего, а другой...
- А вот, например, человек несет кусок хлеба, и у него его отбирают; если этот хлеб предназначался только ему, то его смирение в том, что "ладно, ему, наверное, нужнее", а если он этот хлеб несет детям и будет за него драться, - это нормальный поступок человека?
Отец Алексий: Наверное; не знаю.
- В одном случае смирение в том, что он отдает хлеб, а в другом случае он должен заступаться за тех, кто ему поручен.
Отец Алексий: Наверное, да.
- Какой тут критерий, можно определить?
- Вроде бы ситуация одна и та же получается.
Отец Алексий: Но она не одна и та же, вы сами ее по-разному определили.
- Нет, внешне: подбегает человек, отбирает что-то, и если это для себя - я смиряюсь с этим, а если для других, значит, я еще могу постоять.
Отец Алексий: Да, наверное, так. Думаю, что это в принципе нормальное толкование этого момента; я бы так, наверное, тоже подумал, что именно так нужно поступить.
- И вот все-таки о том, что прозвучало вначале: если человек заступается за другого, а потом оказывается, что он заступился за неблаговидный поступок, который вначале он не так видел, а думал, что заступается за благородного человека. И если человек церковный, если человек Божий, он пойдет и расскажет об этом неблаговидном поступке, скажет, что он зря заступился, или, может, как-то по-другому? Как он поступает, если он церковный человек?
Отец Алексий: Не знаю, тут все очень связано со внешними обстоятельствами, с характером человека, со степенью тяжести самого поступка.
- А не получается, что этот человек гордец, потому что он другого выгораживает и сам этим гордится, а на самом деле заступается за негодяя, - но этот человек не знал, что тот не благонравен, а когда узнал, он сам не знает как ему поступать.
Отец Алексий: Пусть подумает, как ему поступать, совесть должна подсказать, если он выгораживал негодяя, а тому, негодяю, наверное, надо сказать: ты негодяй; я тебя выгораживал, а ты оказался негодяем.
- А как с осуждающей стороной?
Отец Алексий: Осуждающая сторона пусть живет своей жизнью; ведь вопрос не в том, как смотрят другие, а как сам человек должен себя повести в этой ситуации.
- Но на него смотрит церковное начальство.
Отец Алексий: Знаете, если человек во всем прав, перед Богом прав, он не должен бояться, как на него смотрит церковное начальство.

Преподобный Иоанн Лествичник пишет, что когда отцы рассуждали о том, что такое смирение, вышло следующее: "Тогда один сказал, что смирение есть всегдашнее забвение своих исправлений. Другой сказал: смирение состоит в том, чтобы считать себя последнейшим и грешнейшим всех. Иной говорил, что смирение есть сознание умом своей немощи и бессилия. Иной говорил, что признак смирения состоит в том, чтобы в случае оскорбления предварять ближнего примирением и разрушать оным пребывающую вражду. Иной говорил, что смирение есть познание благодати и милосердия Божия. Другой же говорил, что смирение есть чувство сокрушенной души и отречение от своей воли.

Все это выслушав и с великою точностью и вниманием рассмотрев и сообразив, не мог я слухом познать блаженное чувство смирения, и потому, будучи последним из всех как пес, собрав крупицы, падавшие со стола мудрых и блаженных мужей, т.е. слова их уст, определяя добродетель оную, говорю так: смиренномудрие есть безымянная благодать души, имя которой тем только известно, кто познали ее собственным опытом, оно есть несказанное богатство, Божие именование, ибо Господь говорит: научитеся не от Ангела, не от человека, не от книги, но от Меня, т. е. от Моего в вас вселения и осияния и действия, яко кроток есмь и смирен сердцем и помыслами, и образом мыслей, и обрящете покой душам вашим от браней, и облегчение от искусительных помыслов (Матф. 11, 29)" (Леств.25:3-4).

Священное Писание о добродетели

"Ибо так говорит Высокий и Превознесенный, вечно Живущий, – Святый имя Его: Я живу на высоте небес и во святилище, и также с сокрушенными и смиренными духом, чтобы оживлять дух смиренных и оживлять сердца сокрушенных" (Ис 57:15).

"Также и младшие, повинуйтесь пастырям, все же, подчиняясь друг другу, облекитесь смиренномудрием, потому что Бог гордым противится, а смиренным дает благодать" (1 Пет 5:5).

"Близок Господь к сокрушенным сердцем и смиренных духом спасет" (Пс 33:18).

"Возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим" (Мф 11:29).

"Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной" (Фил.2:6-8).

Важность смирения

Наверное, лучше всего о важности смирения сказал авва Дорофей: "Некто из старцев сказал: "Прежде всего нужно нам смирение". Почему он не сказал о другой какой добродетели? Старец показывает нам сим, что ни страх Божий, ни милостыня, ни вера, ни воздержание, ни другая какая-либо добродетель не может быть совершена без смиренномудрия.

Вот почему говорит он: "Прежде всего нужно нам смиренномудрие, – чтобы быть готовыми на каждое слово, которое слышим, сказать: прости, ибо смиренномудрием сокрушаются все стрелы врага и противника". Вот видите, братия, как велика сила смиренномудрия, видите, какое имеет действие слово: прости.

Смиренномудрием же сокрушаются и все стрелы врага и противника. Все святые шествовали сим путем его и трудом. Виждь смирение мое и труд мой, и остави вся грехи моя, – взывает Давид и еще: Смирихся, и спасе мя Господь (Пс. 24, 18; 114, 5).

Тот же старец сказал: "Смирение ни на кого не гневается и никого не прогневляет. Смирение привлекает на душу благодать Божью. Благодать же Божия пришедши, избавляет душу от сих двух тяжких страстей. Ибо что может быть более тяжким, как гневаться на ближнего и прогневлять его? Оно избавляет душу и от всякой страсти, и от всякого искушения".

Когда святой Антоний увидел распростертыми все сети диавола и, вздохнув, вопросил Бога: "Кто же избегает их?" – то Бог ответил ему: "Смирение избегает их", и, что еще более удивительно, присовокупил: "Они даже не прикасаются ему". Поистине, нет ничего крепче смиренномудрия, ничто не побеждает его. Если со смиренным случится что скорбное, он тотчас себя осуждает, что достоин того, – и не станет укорять никого, не будет на другого возлагать вину. Таким образом, переносит он случившееся без смущения, без скорби, с совершенным спокойствием, а потому и не гневается ни на кого и никого не прогневляет. Смирения два. Первое состоит в том, чтобы почитать брата своего разумнее и по всему превосходнее себя или почитать себя ниже всех. Второе же – чтобы свои подвиги приписывать Богу. И это есть совершенное смирение святости. Совершенное смирение рождается от исполнения заповедей. Святые, чем более приближаются к Богу, тем более видят себя грешными. Так, Авраам, когда увидел Господа, назвал себя землею и пеплом (Быт, 18. 27), Исаия, увидев Бога превознесенного, воззвал: "Окаянный и нечистый есмь аз" (Ис. 6, 5).

Когда авва Агафон приближался к кончине и братия сказали ему: "И ты ли боишься, отче?" – то он ответил: "Сколько могу, я понуждал себя сохранять заповеди, но я человек и почему могу знать, угодно ли Богу дело мое? Ибо иной суд Божий, и иной – человеческий". Старец, быв спрошен: "Что главного из найденного тобою на пути сем, отче?" – ответил: "То, чтобы во всем укорять себя". Так и авва Пимен сказал со стенанием: "Все добродетели вошли в дом сей, но без одной добродетели трудно устоять человеку". – "Какая же это добродетель?", – спросили его. Он ответил: "Та, чтобы человек укорял себя". И святой Антоний сказал: "Велико делание – возлагать пред лицо Бога согрешения свои на себя и до последнего издыхания ожидать искушения". И везде находим, что отцы наши обретали покой оттого, что, возложив на Бога все, даже и самое малое, они всегда соблюдали правило – себя во всем укорять.

Ибо в Отечнике написано: один брат спросил старца: "Что есть смирение?" Старец отвечал: "Смирение есть дело великое и Божественное, путём же к смирению служат телесные труды, совершаемые разумно, также, чтобы считать себя ниже всех и постоянно молиться Богу – это путь к смирению, самое же смирение Божественно и непостижимо"".

Пример ложного смирения

Схиигумен Савва приводит в своей книге следующий пример. Есть такой рассказ, как мнимо смиренный инок пожелал вериги носить. Без благословения духовного отца стал просить кузнеца отковать ему вериги. Кузнец отказался, но инок в другой раз пришел. Тогда кузнец спрашивает у наместника обители: "Что делать?"

– А ты испытай его, – сказал наместник, – ударь но щеке. Если он смолчит, исполни просьбу, а если возмутится, обличи его.

Приходит инок в третий раз со своей просьбой. Кузнец сделал вид, что разгневался на него и ударил но щеке. Оскорбленный инок ответил ему тем же... Тогда кузнец сказал:

– Прости меня, брат. Наместник так повелел испытать тебя.

Примеры истинного смирения

В "Отечнике" святителя Игнатия Брянчанинова описан такой случай: "Прибыв в скит, святой Арсений объяснил пресвитерам о своем намерении принять монашество. Они отвели его к старцу, исполненному Святого Духа, Иоанну Колову. Старец захотел подвергнуть Арсения испытанию. Когда они сели за трапезу, чтоб вкусить хлеба, старец не пригласил Арсения, но оставил его стоять. Он стоял, устремив глаза в землю и помышляя, что стоит в присутствии Бога перед Его Ангелами. Когда начали есть, старец взял сухарь и кинул Арсению. Арсений, увидя это, подумал о поступке старца так: "Старец, подобный Ангелу Божию, познал, что я подобен псу, даже хуже пса, и потому подал мне хлеб так, как подают псу. Съем же и я хлеб так, как едят его псы." После этого размышления Арсений встал на четвереньки, в этом положении подполз к сухарю, взял его ртом, отнес в угол и там съел. Старец, увидев его великое смирение, сказал пресвитерам: "Из него будет искусный инок." По прошествии непродолжительного времени Иоанн дал ему келью близ себя и научил его подвизаться о своем спасении".

Преподобный Иоанн Лествичник описывает в своей книге следующий случай, произошедший с подвижником Исидором: "Некоторый муж, по имени Исидор, из князей города Александрии, за несколько лет перед сим отрекшись от мира, удалился в сию обитель. Всепреподобный пастырь наш, приняв его, заметил, что он весьма коварен, суров, зол и горд, посему премудрейший этот отец покушается человеческим вымыслом преодолеть бесовское коварство и говорит Исидору: "Если ты истинно решился взять на себя иго Христово, то хочу, чтобы ты прежде всего обучался послушанию". Исидор отвечал ему: "Как железо кузнецу, предаю себя тебе, святейший отче, в повиновение". Тогда великий отец, утешенный этим уподоблением, немедленно назначает обучительный подвиг этому железному Исидору, и говорит: "Хочу, чтобы ты, истинный брат, стоял у ворот обители и всякому входящему и исходящему человеку кланялся до земли, говоря: помолись обо мне, отче, я одержим злым духом". Исидор так послушался своего отца, как Ангел Господа. Когда же провел семь лет в этом подвиге и пришел в глубочайшее смирение и умиление, тогда приснопамятный отец, после семилетнего законного искуса и беспримерного Исидорова терпения, пожелал его, как достойнейшего, причислить к братии и сподобить рукоположения. Но он много умолял пастыря, как через других, так и чрез меня, немощного, чтобы ему позволили там же и тем же образом оканчивать подвиг, не ясно намекая этими словами на то, что кончина его приближается, и что Господь призывает его к Себе, что и сбылось. Ибо когда учитель оный оставил его в том же состоянии, он, по прошествии десяти дней, чрез бесславие свое со славою отошел ко Господу, а в седьмой день после успения своего взял ко Господу и привратника обители. Блаженный говорил ему при жизни: "Если я получу дерзновение ко Господу, то ты вскоре и там не разлучен со мною будешь". Так и случилось, в достовернейшее доказательство непостыдного сего послушания и Богоподражательного смирения. Спросил я великого сего Исидора, когда он еще был в живых: "Какое, во время пребывания его у ворот, ум его имел делание?". Достопамятный сей, желая оказать мне пользу, не скрыл от меня этого. "Вначале, – говорил он, – я помышлял, что продал сам себя в рабство за грехи мои и потому со всякою горестию, самонасилием и кровавым понуждением делал поклоны. По прошествии же года сердце мое уже не ощущало скорби, ожидая от самого Господа награды за терпение. Когда минул еще один год, я уже в чувстве сердца стал считать себя недостойным и пребывания в обители, и видения отцов, и зрения на лица их, и причащения Святых Таин и поникши очами долу, а мыслию еще ниже, уже искренно просил входящих и исходящих помолиться обо мне" (Леств.4:23-24).

Приобретение добродетели

Преподобный Филофей Синайский: "Потребно нам великое смирение, если искреннее имеем попечение о хранении ума в Господе: во-первых, в отношении к Богу и, во-вторых, в отношении к людям. Всячески должны мы сокрушать свое сердце, изыскивая и в дело вводя все, могущее смирять его. Сокрушает же и смиряет сердце, как известно, о прежней нашей в мире жизни память, если она припоминается нами как следует, также память о всех грехах от юности, когда кто пересматривает их умом по частям, обыкновенно и смиряет, и слезы рождает, и ко всесердечному благодарению Бога подвигает нас, как всегдашняя действенная (до чувства доводимая) память о смерти, которая притом рождает и плач радостный со сладостию, и трезвение ума. Преимущественно же смиряет мудрование наше и располагает потуплять очи в землю воспоминание о страстях Господа нашего Иисуса Христа, когда кто проходит их в памяти и все подробно воспоминает. Это подает также и слезы. Сверх того, истинно смиряют душу великие Божии благодеяния, именно к нам, когда кто подробно перечисляет их и пересматривает: ибо мы имеем брань с гордыми, неблагодарными демонами".

Святой Григорий Синаит: "Есть семь разных деланий и расположений, вводящих и руководящих к этому богоданному смирению, кои взаимно входят в состав друг друга и друг от друга происходят: 1) молчание, 2) смиренное о себе думание, 3) смиренное говорение, 4) смиренное одеяние, 5) самоуничижение, 6) сокрушение, 7) последность – иметь себя во всем последним. Молчание с разумом рождает смиренное о себе думание, от смиренного же о себе думания рождаются три вида смирения: смиренное говорение, смиренное и бедных одеяний ношение и самоуничижение. Эти же три вида рождают сокрушение, бывающее от попущения искушений и именуемое промыслительным обучением и от бесов смирением. Сокрушение же заставляет душу чувствовать себя сущею ниже всех и всех последнейшею, всеми превосходимую. Два же эти вида приносят совершенное и богодарное смирение, которое именуется силой и совершенством всех добродетелей, и оно-то Богу приписывает добрые наши дела. Итак: первое из всех руководств к смирению есть молчание, из него рождается смиренное о себе думание, а это рождает три вида смирения. Три эти рождают один – сокрушение, а сокрушение рождает седьмой вид – почитание себя низшим всех, что и называется промыслительным смирением. Это смирение приносит богодарное, совершенное, непритворное, истинное смирение. Промыслительное смирение так приходит: когда человек, будучи оставлен самому себе, побежден бывает, порабощен и возгосподствован всякой страстью и помыслом, тогда, будучи побеждаем духом вражеским и не находя помощи ни от дел, ни от Бога, и ни от чего совсем, и готов будучи даже впасть в отчаяние, смиряется он во всем, сокрушается, низшим всех себя имеет, последнейшим и рабом всех, худшим даже самих бесов, как тиранству подлежащий и ими побеждаемый. Все это и есть промыслительное смирение, в силу которого от Бога дается второе, высшее, которое есть Божественная сила, вседейственная и всетворная. Его ради, видя себя органом Божественной силы, человек ею совершает дивные Божьи дела".

Преподобный Амвросий Оптинский в стихотворной форме дал пример того, что такое смирение и как ему научиться: "Жить – не тужить, никого не осуждать, никому не досаждать, и всем мое почтение". Такой тон старцевой речи вызывал часто улыбку на устах легкомысленных слушателей. Но если посерьезнее вникнуть в это наставление, то каждый увидит в нем глубокий смысл. "Не тужить", т. е. чтобы сердце не увлекалось неизбежными для человека скорбями и неудачами, направляясь к Единому Источнику сладости вечной – Богу, через что человек, при бесчисленных и разнообразных невзгодах, может успокаивать себя, мирясь с ними, или "смиряясь". "Не осуждать", "не досаждать", – ничего нет обыкновеннее между людьми осуждения и досаждения, этих исчадий погибельной гордости. Их одних достаточно к тому, чтобы низвести душу человека во дно адово, между тем как они большею частью и за грех не считаются. "Всем мое почтение", – указывает на заповедь Апостола: "Почитайте один другого высшим себя" (Фил.2:3). Сводя все эти мысли к одной общей, мы видим, что в вышеприведенном изречении проповедовалось Старцем главным образом смирение,– эта основа жизни духовной, источник всех добродетелей, без которого, по учению Святой Иоанна Златоуста, как упомянуто прежде, невозможно спастись.